МОСКВА, 2 дек — ПРАЙМ, Карина Хамизова. Немецкий концерн Siemens выделил в отдельную структуру «Сименс Энергетика». О новоиспеченных задачах компании, рынке газовых турбин в России и планах по развитию водородной энергетики рассказал в интервью «Прайму» глава «Сименс Энергетика» в России Олег Титов.
— Какие задачи стоят перед новоиспеченной компанией?
— Наша компания — один из ведущих технологических игроков в мировой энергетике. По оценкам, одна шестая всей электроэнергии в вселенной вырабатывается с использованием нашего оборудования и решений. На самом деле, это очень много. В компании решили консолидировать все энергетические возможности — от производства и передачи электроэнергии до ее хранения.
Самостоятельность дает нам возможность самостоятельной предпринимательской деятельности. Это позволит не бороться с другими подразделениями внутри концерна за финансирование, уменьшить бюрократические процессы внутри компании, оперативнее реагировать на надобности наших заказчиков и, как результат, повышать нашу конкурентоспособность.
«Сименс Энергетика» в России также успешно завершила процесс выделения и сделалась частью глобальной компании. Подчеркну, что все действующие договорные обязательства с партнерами остались в силе, сотрудничество со всеми нашими российскими клиентами продолжается.
— Какова сейчас структура акционерного капитала и будет ли она меняться?
— Сейчас эта структура формируется, в сентябре «Сименс Энергетика» разместила свои акции на Франкфуртской фондовой бирже. Крупнейшим акционером остается «Сименс АГ» — 35%. Еще 10% акций относится пенсионному фонду «Сименс», все остальное — в свободном обращении.
Поэтому компания полностью независимая, а «Сименс АГ» просто является крупнейшим, мажоритарным акционером, не контролирующим компанию.
В соответствии с лицензионным договоренностью мы имеем право и будем использовать в названии компании имя «Сименс».
— Мировая энергетика разворачивается в сторону декарбонизации. Что может предложить «Сименс Энергетика» в доли зеленой энергетики?
— Декарбонизация стала одной из главных тенденций мировой энергетики последние годы. Для нашей компании этот проблема является стратегическим, и мы взяли на себя обязательство сделать свою операционную деятельность климатически нейтральной к 2030 году.
Мы соображаем, что переход к энергетике с нулевым балансом выбросов парниковых газов не может быть одномоментным. Подход к декарбонизации должен быть комплексным: это и повышение эффективности оборудования, внедрение гибридных решений и переход на иные виды топлива, в том числе, водород.
Например, в наших газовых турбинах уже можно использовать водород. Так, турбины, поставляемые в рамках проектов стройки электростанций для «Нижнекамскнефтехим» и «Казаньоргсинтез», способны работать на топливной смеси с содержанием водорода до 27%.
Второе крупное направление — это ветроэнергетика. Сейчас в прессе немало различных дискуссий. Кто говорит — хорошо, кто-то вспоминает, что ветроэлектростанции якобы воздействуют на рыб, кротов, меняют направление полета птиц.
Но надо владеть в виду, что сейчас во всем мире 850 миллионов человек не имеют доступа к электроэнергии. Мы считаем, что к 2040 году спрос на электроэнергию возрастет почти в два раза, то есть на 50%. Ее надо как-то изготавливать. Как? С одной стороны, одной из главных задач для нас является удовлетворение растущего спроса на энергию, а с другой — решение задач экологической повестки, при одновременном сохранении экономической эффективности.
— В рамках продлеваемой программы поддержки зеленой энергетики (ДПМ ВИЭ — 2) есть заявки по локализации оборудования, планируете в России его выпускать?
— Да. Мы и сейчас активно работаем с поставщиками различного оборудования для ветропарков. Так, для Азовской ВЭС и для Кольской ВЭС мы поставляем гондолы ветроустановок. Их выпуск налажен на производственном комплексе «Сименс Технологии Газовых Турбин» (СТГТ) в Ленинградской районы. Отмечу, что СТГТ — это единственный в мире завод, совмещающий производство традиционного энергетического оборудования, такого как современные газовые турбины большенный мощности, и оборудования для альтернативной энергетики, такого как ветрогенераторы.
— Какой уровень локализации можете обеспечить?
— Некоторые детали я могу наименовать, что мы для «Сименс Гамеса», как для поставщика решений в области ветроэнергетики, здесь в России можем сделать: генераторы, электрику, оборудование для распределения электроэнергии. Ныне сложно говорить о каких-то конкретных цифрах.
— На какой объем заказов рассчитываете в рамках этой программы?
— Чтобы изготавливать здесь оборудование на него необходим спрос. Есть определенное количество мегаватт, которые необходимо получать в облике заказов для того, чтобы можно было локально и экономически эффективно сработать. И мы сейчас разрабатываем совместно с «Сименс Гамеса» стратегию выхода на подобный рынок. Ведь помимо программы ДПМ (договор о предоставлении мощности — ред.) в тепловой генерации, существует еще и другие проекты, в том числе и в ветроэнергетике. Не в рамках этих программ.
— Солнечную энергетику рассматриваете?
— Пока не рассматриваем. Но, в России мы обращаем внимание на два иных сектора в «зеленой» энергетике: это ветроэнергетика и водород. Водород, конечно, очень интересен — и «голубой», и «зеленый». Мы хотим помимо этого развивать плавучие электростанции, какие работают на СПГ. Такие станции очень удобны там, где нет доступа к электричеству, нет доступа к газу, или, где дорого построить доступ к газу. Сейчас подобный пилотный проект по строительству гибридной плавучей электростанции SeaFloat (145MBт) реализуется для Доминиканской Республики. Такие технологии могли бы отыскать применение и у российских заказчиков.
— Правительство РФ утвердило план мероприятий по развитию водородной энергетики. Что можете предложить базару в этой части?
— Я очень люблю приводить один пример. Мы строим две электростанции в Татарстане. Это наши совместные проекты с ТАИФом. Ключевой особенностью строящихся электростанций будет возможность труды на синтетическом газе — побочном продукте нефтехимического производства предприятий. В этом синтетическом газе, который идет от производства, содержание водорода составляет до 27%. Что такое сжигание водорода? Сжигание водорода — это рослые температуры в горелках, в камерах сгорания. Эти температуры намного выше, чем при сжигании обычного газа. При этом необходимо поменять, природно, материалы, сделать новую горелку с учетом новых требований. Мы выполнили расчеты, сделали новые горелки, изведали их, на испытаниях присутствовали наши заказчики. Мы считаем, что это первый шаг к тому, чтобы активно использовать водород, полученный из производства, как топливо для дальнейшего сжигания.
— На этих турбинах будет комбинированное потребление или лишь водород?
— Газ и водород, 27% водорода в топливной смеси будет. Для электростанции мощностью 495 МВт «Нижнекамскнефтехим» поставим две газовые турбины SGT5-2000Е, для «Казаньоргсинтез» — одну аналогичную турбину. Это первые проекты в России, где мы выступаем в качестве EPC-подрядчика.
— Когда планируется фактический ввод?
— Первоначальный энергообъект, в Нижнекамске, должен быть запущен в 2021года. А второй («Казаньоргсинтез») — в 2023 году. Вероятно, несколько ранее.
— Какая сумма контрактов по соглашению с ТАИФ?
— Стоимость контракта по проекту парогазовой электростанции 495 МВт «Нижнекамскнефтехим» составила 380 миллионов евро, вводя долгосрочное сервисное соглашение сроком на 13 лет.
По проекту «Казаньоргсинтез» — порядка 290 миллионов евро, вводя поставку оборудования и два сервисных договора на обслуживание электростанций в течение 13 лет.
— Новые аналогичные проекты разрабатываете в доли распределённой генерации, чтобы использовать одновременно водород и газ?
— Да, разрабатываются. Мы сотрудничаем и находимся в постоянном диалоге с такими крупными компаниями, как «Новатэк», «Газпром», «Газпромэнергохолдинг», «Интер РАО».
Что прикасается водородной энергетики, мы очень активно работаем сейчас с «Новатэком» и мы думаем о первых совместных проектах. Сейчас находимся в процессе переговоров. Особенность проектов с использованием водорода заключается в вытекающем: температура сгорания водорода выше, чем температура сгорания обыкновенного газа. Плюс, при сжигании водорода возникает вода. Все это надо учесть при проектировании новоиспеченных турбин.
В ближайшие десятилетия водород станет значимым и постоянным элементом устойчивого развития энергетики.
— Какие турбины могут сжигать водород?
— Для производства энергии из водорода «Сименс Энергетика» доработала газотурбинные технологии. Уже ныне наши инновационные турбины могут работать с самыми разными долями водорода в топливной смеси. У большинства новоиспеченных газовых турбин большой мощности возможная доля использования водорода достигает 30%, а в классе турбин на базе авиационного двигателя уже могут трудиться на чистом 100% водороде.
Наибольшей популярностью в России пользуется турбина SGT-2000Е мощностью 187 МВт, она производится на СТГТ (совместное предприятие «Силмаша» и «Сименс Энергетика» — ред). Такая модель турбины может сжигать 27% водорода. Среди турбин посредственного класса есть SGT-400, она производится в Линкольне. Она может сжигать до 100% водорода.
К 2030 году все новоиспеченные или модернизированные турбины смогут работать полностью на чистом водородном топливе. Но это требует определенных вложений и средств в научно-исследовательские разработки.
— Планируете поставлять водородные турбины для проектов в районы СПГ?
— Я бы хотел, чтобы это было. Производство СПГ — это очень серьезное производство и остановить его нельзя. Электростанция для снабжения завода ответственная доля всего технологического процесса.
За годы сотрудничества с «Новатэком» у нас сложились доверительные отношения. Там очень продвинутые люди трудятся. Мы рассматриваем возможность развития взаимодействия по разным проектам, в том числе, и с использованием водорода.
— Одним из требований программы модернизации ТЭС является локализация в России оборудования. В связи с этим вы помечаете снижение спроса на вашу продукцию в России?
— Не соглашусь с тем, что спрос упал. Есть два направления развития. Первое — ДПМ-2, соглашения о предоставлении мощности (программа по модернизации тепловых электростанций с окупаемостью инвестиций — ред.). Здесь нам поставили определенные жесткие обстоятельства по локализации. Задачи по локализации у нас были и до этого.
— Проблема в «горячей части» турбин?
— Мы в свое время предложили заточение СПИК. К сожалению, наша заявка не получила одобрение. Специнвестконтракт давал бы дополнительную уверенность придерживаться первоначально озвученных сроков по 100% локализации газовой турбины — это 2024 год. Тем не немного, мы не останавливаем работу по повышению уровня локализации и будем бороться за новые заказы.
Что касается «горячей части», то мы длани не сложили, мы продолжили работу, сейчас работаем над локализацией этих компонентов. Речь идет о наиболее важных и технически сложных составляющих в конструкции газовой турбины — лопатки, внутренний корпус, горелочные устройства камеры сгорания, газораспределитель, смесительный корпус камеры сгорания. Это вящая и кропотливая работа по подбору, обучению и сертификации локальных поставщиков.
Помимо ДПМ есть еще и другие проекты, которые сюда не входят, то есть не модернизация, а новоиспеченное строительство. По нашим совместным расчетам с министерствами и потенциальными заказчиками, на рынке в ближайшие десять лет возможно общий объем турбин от 40 до 60. Это вящие цифры. Рынок есть, и мы не покинем его. Мы для этого и развиваемся, ведем переговоры с разными организациями — и по развитию СТГТ, и по созданию совместных предприятий по «горячей доли».
— А с кем вы ведете переговоры по созданию СП?
— «Сименс Энергетика» открыта для сотрудничества. Мы ведем переговоры с несколькими потенциальными партнерами по расширению локализации, но по удобопонятным причинам, я не могу раскрыть сейчас детали.
— Какие планы по участию в СТГТ, как вы видите структуру капитала этого предприятия? Какие изменения планируются?
— Вы ведаете, что наш акционер захотел выйти из уставного капитала. Пока процесс идет. Обе команды, которые представляют акционеров СТГТ, в натуральный момент работают над этим процессом в полном соответствии с положениями существующего договора о совместном предприятии. Переговоры шагают, пытаемся найти совместное решение.
«Силмаш» выходил с предложением продать долю. В настоящий момент мы ведем об переговоры, чтобы выкупить часть. И это не секрет.
— Во сколько вы оцениваете эту долю?
— Трудно сказать. Это должны сделать эксперты. Поскольку и стоимость оборудования меняется, и подходы. Что прикасается потенциальных партнеров, я бы не хотел пока обо всех говорить, но есть несколько компаний, вплоть до небольших, которые бы желали частично войти к нам и стать нашими акционерами.
— Вы имеете ввиду в СТГТ?
— Да, в СТГТ. Пусть там 5-7%, но хотели бы взойти, потому что верят в то, что предприятие может работать и развиваться. Оно действительно современное, ведь СТГТ — это не просто завод по производству энергетического оборудования, это многофункциональный энергетический комплекс, где помимо производства и сервиса есть команда высококвалифицированных инженеров, не уступающая коллегам за рубежом.
— А с ГЭХ вы еще ведете переговоры, что после выкупа части «Силмаша» продадите им?
— Мы разговаривали об этом, не буду этого скрывать. Но конкретно: когда вы выкупите — нет.
— А кто, помимо ГЭХ проявляет заинтересованность, чтобы войти в СП?
— Сейчас рано называть имена каких-либо компаний. Для начала нужно решить вопрос с льющимся составом СП. Стороны должны найти устраивающее обе стороны решение.
— Но кто-то кроме ГЭХ проявляет интерес?
— Да, это крупные российские компании.
— Планируете вторично подавать заявку на СПИК 2.0 после того, как Минпромторг ее вернул?
— Я бы подумал, знаете, о чем? О СПИКе на локализацию «горячей доли» газовой турбины SGT5-2000E. Ведь если посмотреть на список одобренных на сегодня технологий, то в нем нет технологий производства газовых турбин большенный мощности. Повторюсь, что мы планомерно уже ведем локализацию компонентов «горячего тракта», квалифицируем российских поставщиков. Нужно сделать печь, а после ее наладить, испытать. Вот для этого нужен СПИК. Мы готовы все это делать. Но необходима подстраховка на случай, если период отладки и отработки заволочётся. Давайте не останавливать производство. И для этого нужно использовать возможности СПИКа. В принципе, я думаю, что вот такой подход может сработать.
— Когда вы подадите новоиспеченную заявку?
— Я думаю, что мы определимся окончательно, что и как будем делать, в ближайшие полгода.
— Заявка будет от имени СТГТ или «Сименс Энергетика»?
— Сейчас сложно отозваться. Заявка может быть и от СТГТ, и от «Сименс Энергетика», и от компании-партнера или от нового СП. Для этого мы и говорим об СП.
— В какой перспективе реальна 100% локализация большенный газовой турбины?
— Я думаю, 3-4 года требуется, это речь про газовую турбину SGT5-2000E мощностью 187 МВт.
— Какой степень локализации сейчас?
— Сейчас 60-62%. Но в ближайшее время — это меньше года — мы можем выйти на 75%. Мы очень всерьез над этим работаем. Я этому очень рад. Если нам удастся сделать это в СП, это вообще будет технология, которая полностью придет в Россию.
— Вы рассчитываете получить объем заказа с программы модернизации ТЭС (ДПМ-2)?
— Мы над этим трудимся.
— Ведете переговоры с генерирующими компаниями, которые формируют заявки сейчас?
— Да, ведем.
— С кем?
— Мы и с «Фортумом» говорили, с «Интер РАО», с «ГЭХом». А также с немного крупными игроками. Но все нам задают один и тот же вопрос, и вопрос этот по локализации, готовы ли мы подтвердить локализацию. Я надеюсь, что мы сможем дать ответ — и этот ответ будет позитивным — в самое ближайшее время.
По моему мнению, газовые турбины большой мощности могут и должны стать основой модернизации российской энергетики. При модернизации термических мощностей основной фокус должен быть сделан на современных технологиях. Так как установленное энергетическое оборудование и мощности будут трудиться в стране ближайшие десятилетия. Этот вывод подтверждается устойчивым интересом российских энергетических компаний к решениям «Сименс Энергетика».
— Всеобщей снижение экономической активности на фоне COVID-19 привело к уменьшению заказов и к снижению загрузки на заводах?
— В какой-то степени, да. Всеобщая тенденция в мире такая, производство снизилось и потребности снизились. Но что интересно, торможение произошло в большой энергетике, а в посредственнее и распределенной — нет. Промышленные компании, которые хотят строить собственную генерацию, самостоятельно теплом себя снабжать, в этой доли замедления не проявили. Люди думают на перспективу, потому что COVID все равно рано или поздно уйдет.
Мы, со своей сторонки, выполняем все свои контрактные обязательства перед российскими заказчиками по работам, сервисному обслуживанию, поставке запасных долей, а также поддержке работоспособности оборудования. Например, выполненный СТГТ капитальный ремонт двух газовых турбин на Полуденной ТЭЦ в Санкт-Петербурге, был завершен даже с опережением графика. Мы практически не зависим от привлечения иностранного персонала из-за границы. Пандемия и ограничения на поездки дали эту процессу добавочный толчок. В этом году мы впервые в России успешно провели удаленную инспекцию турбин типа SGT-800 мочами наших резидент-инженеров, которым удаленно помогали выполнять работы на объекте инженеры из Москвы и Финспонга.
— Сколько процентов сотрудников на «удаленке» есть?
— В целом компания работает в плановом режиме несмотря на то, что большинство офисных сотрудников продолжают трудиться удаленно. В московский офис приходят образцово человек 30. Это одна десятая часть.
В офисе у нас внедрена специальная программа. Чтобы попасть в здание необходимо зарегистрироваться. Если все разрешенные места заняты, программа не даст забронировать рабочий стол.
Работа на наших производственных площадках: СТГТ и «Сименс Трансформаторы» не останавливалась ни на одинешенек день. У нас внедрены все меры санитарной защиты, чтобы обезопасить наших сотрудников.
— Планируете делать прививку от COVID-19?
— Да, мне предложили такую возможность, и я планирую ей воспользоваться.
— Российскую вакцину?
— Да, российскую.
— Вы спереди планеты всей…
— А почему бы и нет.
